Надо купить почитать На проводе Амелия, ей сорок четыре, она работает страховым агентом. Амелия слепа от рождения, и подобрать слова, имеющие одинаковое значение для нас обоих, не так-то просто.
— Как вы… воспринимаете объекты? — спрашиваю я.
— Что вы имеете в виду? Я их просто вижу.
— Видите?
— Ну, не глазами, конечно.
— Понятно. — Нужно задать вопрос поточнее. — А можете описать красный цвет?
— Красный цвет обжигает, — говорит она. — Красный — он как огонь.
— А синий?
— Синий холодный, как океан.
Многие незрячие знают, что значит видеть. Им не нужно с нуля моделировать мир у себя в голове. Они помнят, как выглядят люди, машины, бордюры, эскалаторы. Потеряв зрение, они представляют себе окружающий мир, используя уже известные им элементы.
Амелия такой роскоши была лишена. Из-за патологии внутриутробного развития она родилась без обоих зрительных нервов и потому никогда не видела… ничего. Ни цветов, ни собственного отражения. Ей пришлось рисовать картину мира в собственном сознании буквально с чистого листа.
— Как вы узнаёте людей? — спрашиваю я Амелию.
— По-разному, — отвечает она. — Если я обнимала или касалась человека, я помню его на ощупь. А если нет, то помню голос. Я просто чувствую людей. Знаю, кто они, кто мне нравится, а кто нет.
— А можете описать кого-нибудь, кто вам не по душе?
— Уф, есть у меня на работе одна женщина. Терпеть её не могу. Много о себе воображает.
— Из-за чего вы сделали такой вывод? — спрашиваю.
— Из-за того, как она одевается. Носит огромные серьги, ходит с длинными ногтями. Из-за её вонючих духов. Из-за её голоса.
Мне хотелось узнать, что происходит в сознании Амелии в те часы, когда за ним нет контроля. Видит ли она сны? И если да, то на что они похожи?
— Я вижу сны, определённо, — рассказывает она. — Прошлой ночью мне как раз снился один, и довольно яркий.
<…>
Прежде чем искать ответ на вопрос, могут ли слепые видеть сны, нам нужно узнать немного о зрении и сне. Человеческое зрение — это обработанное мозгом отображение мира. Но почему именно так? Почему зрительная система настолько сложна, почему она не может, наподобие видеокамеры, просто транслировать нам всё, что находится в поле видимости?
После того как фотоны попадают в глаз и превращаются в электрохимические сигналы, этот сырой зрительный материал проходит через своеобразный конвейер, на котором и собирается наша картина мира.
Это происходит в хорошо изученной нейронной цепи, называемой зрительным путём. Всё начинается в глубине глаза, на сетчатке. Здесь свет трансформируется в электрические сигналы, которые потом стремительно пересылаются в мозг по зрительному нерву. Сигналы проходят через таламус, главный мозговой распределитель сенсорной информации. Оттуда они отправляются прямиком в зрительную кору, расположенную в затылочной доле — задней части мозга.
Зрительная кора делит все полученные сведения на компоненты и вычисляет такие параметры, как расстояние, форма, цвет, размер и скорость. Сбой в любом из этих процессов может привести к серьёзным искажениям зрительного восприятия. При синдроме Риддоха, например, человек перестаёт видеть статичные объекты и замечает лишь то, что движется. Неврологи впервые узнали об этом отклонении в 1916 году, во время Первой мировой войны. Один подполковник в ходе битвы получил ранение в голову. Пуля попала в затылочную долю и повредила значительную часть зрительной коры, но не задела так называемую зону МТ, отвечающую за восприятие движения. Подполковник фактически ослеп: он перестал видеть всё, кроме движения. «Движущиеся предметы, — объяснял он, — не имеют определённой формы, а цвет у них тёмно-серый». Представьте размытое пятно, которое вы видите, когда перед глазами пролетает мяч. А теперь вообразите, что только это вы и можете видеть.
И наоборот: изолированное повреждение зоны MT вызывает сложности в восприятии движения. Представьте, что вы стоите на углу улицы, а мимо едет машина. И вместо того чтобы наблюдать, как она плавно движется, вы видите отдельные кадры. Положение автомобиля меняется: сначала он слева, потом справа — но увидеть само перемещение у вас не получается. И переход улицы превращается в страшное испытание. Неудивительно, что сведения о движении обрабатываются мозгом в первую очередь. Когда объект проносится мимо, движение — это самая заметная его характеристика, остальные детали мозг словно игнорирует. Возможно, такая особенность выработалась в ходе эволюции: если на тебя бежит дикий зверь, важнее всего определить не цвет его шерсти или длину хвоста, а то, что он несётся прямо на тебя.
Наша зрительная система не просто обнаруживает световые комбинации. Она создаёт интерпретацию, основанную на миллиардах подсчётов, осуществлённых нейронами. Мозг предполагает, как выглядит объект, исходя из того, что мы видели в прошлом. Часто именно окружающая обстановка подсказывает мозгу, каким образом заполнить предполагаемые пробелы на картинке. Тут можно привести такой пример. Попробуйте-ка прочесть:
Нсемотря на то, что бкувы в эитх солвах пеерутпаны, вы мжоете их прочетсь. Из-за тгоо, что певрая и псолендяя бкувы нхаодтяся на соивх мсетах, ваш мзог плозьутеся этмии пдоксазкмаи, чотб пноять, что я гвоорю.
Возможно, в интернете вам попадались аналогичные тексты с комментарием, что мы воспринимаем слова целиком, а не по буквам. На самом деле в ходе исследований было доказано несколько другое. Но что и впрямь интересно, так это то, что, пытаясь читать подобные тексты, мы понимаем смысл слов и из контекста, и благодаря тому, что первая и последняя буквы в слове стоят на своих местах. Исследования методом нейровизуализации показывают, что мозг обрабатывает не только значение слов, которые мы читаем, но и начертание букв и синтаксис предложений.
Когда мы читаем, мозг часто упрощает себе работу, пропуская слова-связки или слова-паразиты, не влияющие на смысл предложения. Это повышает эффективность чтения. Однако тактика опережения может сыграть с нами злую шутку. Например, при попытке ответить на вопрос: «По сколько животных каждого вида Моисей взял в ковчег?» Возможно, вы, как и большинство участников исследований, ответили: «По паре». А потом перечитали вопрос и поняли, что правильный ответ: ноль. Построил ковчег и разместил там животных не Моисей, а Ной. Но когда мы слышим «По сколько животных каждого вида…», мы предугадываем окончание вопроса и спешим с ответом.
Неврологи наблюдают за мозговыми процессами с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Они оценивают скорость, с которой в данный момент кровь снабжает мозговую ткань кислородом, следя за так называемым BOLD-сигналом. Полученные показатели трактуют в соответствии с принципом: чем активнее нейрон, тем больше кислорода он потребляет. Таким образом, измерение силы сигнала помогает оценить нейронную активность.
В 2013 году в рамках одного такого фМРТ-исследования испытуемые должны были прочесть 160 утверждений. Половина из них содержала правдивую информацию; половина из оставшихся 80 формулировок была очевидно ложной, остальные казались верными, но в них присутствовали небольшие искажения, как в случае с Моисеем и его мнимым ковчегом (такая фраза там тоже была). Аппарат МРТ следил за мозговой активностью испытуемых, а те читали утверждения и оценивали их как истинные или ложные.
При знакомстве с истинными и очевидно ложными утверждениями активность мозга испытуемых была примерно одинаковой. Но что же происходило, когда участники эксперимента сталкивались с подвохом? Зависело от того, замечали ли они ошибку. У тех, кто её не видел и считал предложение правдивым, аппарат МРТ фиксировал такую же активность, как при чтении истинных и очевидно ложных утверждений. Однако мозг участников, которые вспоминали, что Моисею из-за чрезмерной занятости в Египте было не до строительства судна, работал принципиально по-другому. Для осмысления предложения мозг активизировал значительно большее число областей, таких, например, как передняя поясная кора, ответственная за обнаружение ошибок, и в особенности префронтальная кора, центр решения сложных когнитивных задач, который помимо прочего помогает нам побороть плохие привычки.
Мозг пытается повысить эффективность нашего мыслительного процесса. Для этого он узнаёт знакомые детали и предполагает, что за ними последует. Осмысление утверждения о Моисеевом ковчеге, как и других предложений с ошибками, требует более серьёзной концентрации, поскольку в данном случае ожидаемый смысл противоречит действительному. Как показывают результаты нейротомографического анализа, единственный способ успешно обнаружить ошибку состоит в том, чтобы воспользоваться ресурсами префронтальной коры, то есть победить желание предугадывать и сосредоточиться на том, что есть на самом деле. Самоконтроль поможет блокировать неосознанные, автоматические процессы и помешать им заполнить пробелы, к чему мозг в этих случаях всегда стремится.
Восприятие нами окружающего мира — это результат взаимодействия подсознательных и сознательных процессов. Наше подсознание узнаёт некоторые детали, строит основанные на них догадки и делает выводы, как эти фрагменты соединяются друг с другом. Сознание получает сведения от подсознания, при необходимости перепроверяет их и формулирует решения, исходя из доступных фоновых знаний. Обе составляющие нужны в равной степени. Тот факт, что автоматические процессы помогают нам читать слова с переставленными буквами, — один из многочисленных примеров того, как подсознание предугадывает конкретику и дорисовывает картину с помощью обрывочных сведений. Но как показывает пример с Моисеем, сознание не менее важно: оно помогает разобраться, стоит ли верить всем предсказаниям, особенно когда нас пытаются обвести вокруг пальца.
<…>
Подсознание — это рассказчик. Сознание же анализирует его повествование и даже может оспорить. Что бы произошло с нашим восприятием в случае изолированного повреждения префронтальной коры и прекращения её работы? Мозг продолжил бы функционировать как ни в чём не бывало, но сознание потеряло бы возможность контролировать себя, и подсознательные процессы, нацеленные на заполнение пробелов, перестали бы проверяться. В результате подсознание начало бы произвольно предугадывать дальнейшее и создавать из фрагментов нашего опыта подчас нелогичные или странноватые истории. Повреждение мозга не единственный случай возникновения подобной ситуации. Такое может произойти — и зачастую происходит — с абсолютно здоровыми людьми. Скорее всего, прошлой ночью, во сне, и вы прошли через это.
Глава из книги: Нейрологика. ЧЕМ ОБЪЯСНЯЮТСЯ СТРАННЫЕ ПОСТУПКИ, КОТОРЫЕ МЫ СОВЕРШАЕМ НЕОЖИДАННО ДЛЯ СЕБЯ.
